Выбрать шрифт:
Биография Горбачева действительно плохо известна широкой публике. В пору нахождения его у власти о ставропольском периоде его жизни говорилось как-то вскользь, как будто период этот не стыковался с новым, демократическим имиджем лидера перестройки. Так человек, став столичным жителем, бывает, стыдится своего провинциального прошлого и старается не афишировать, откуда он, кто его родня.
Из ранней юности нашего героя более или менее известен лишь один эпизод – как мальчишкой он работал штурвальным у отца-комбайнера на уборке урожая. Отдавая дань традиции, по которой у руководителя советского государства должно было быть трудовое, рабоче - крестьянское происхождение, эпизод этот вытащили на свет в самом начале перестройки.
Можно сказать, за неимением другого, ведь Михаил Сергеевич ни дня не работал на производстве по специальности (так же как не служил в армии). Биография его – это биография «чистого функционера»: после школы – сразу вуз, после вуза – сразу штатная комсомольская, затем штатная партийная работа, вот и все.
Позже, когда Горбачев стал отходить от советских традиций и осваиваться в роли демократа, когда престижным стало иметь не рабоче-крестьянское, а дворянское происхождение (которым он – увы! – при всем желании похвалиться не мог), тот эпизод, как, впрочем, и весь ставропольский отрезок его жизни, упоминать просто перестали. Зато всплыл и некоторое время муссировался совсем другой сюжет - о студенческой дружбе его с будущим чешским диссидентом Зденеком Млынаржем, участником Пражской весны, соратником А. Дубчека. Якобы, гуляя много лет назад по Воробьевым (Ленинским) горам, двое молодых людей обсуждали, как изменить общественную систему в своих странах. Прямо как Герцен с Огаревым.
Правда, верится в это с трудом и не только потому, что еще один их сокурсник - Анатолий Лукъянов этого не подтверждает, а пишет в своих воспоминания нечто прямо противоположное: что помнит Горбачева тех лет как «правоверного коммуниста, защитника социализма и коммунизма, красноречивого и непримиримого ко всякого рода «отступникам»». Как известно, А. Лукъянов был секретарем комитета ВЛКСМ юридического факультета МГУ, а М. Горбачев – его заместителем, так что проверить политическую лояльность друг друга возможность у них была. Смущает и другое – время, когда все это происходило: 1950-1955 годы. Начинали они учебу еще при живом Сталине, заканчивали – за год до XX съезда. Не рановато ли появились у крестьянского парнишки, комсомольского активиста настроения «оттепели»? Самое же главное – вся его последующая жизнь, вплоть до начала перестройки, не дает ровным счетом никаких оснований подозревать его ни в тайном диссидентстве, ни даже в каком-либо «особом мнении» о той системе, в которую он вполне огранично вписался и внутри которой настойчивым образом продвигался тридцать лет.
Наиболее полно биография Горбачева и особенно ставропольский период описаны в книге Бориса Кучмаева «Отверженный с божьей отметиной. Тайное и явное в жизни Михаила Горбачева». (Ставрополь, 1992 г.). Книга основана на рассказах родственников Горбачева, его друзей, коллег и просто земляков, а также на ряде малоизвестных, но любопытных документов и маленьких сенсаций, свидетельствующих о том, что отдельные человеческие слабости не были чужды нашему герою: мог, например, подставить товарища, мог и солгать ради какой-то своей выгоды. Но мы не станем здесь копаться в этих подробностях. Нас больше интересуют те черты характера и личности Горбачева, которые позволили ему пробиться на самый верх, сделать поистине сногсшибательную карьеру.
Главной такой чертой мне представляется прямо-таки врожденная активность Горбачева, его способность всегда быть в центре внимания сверстников. Активность и склонность к лидерству у него, вероятно, от деда по материнской линии Пантелея Гопкало, выходца с Украины, одного из первых в селе партийцев, организаторов коммуны, председателя первого колхоза, и председателя сельсовета. Вспоминают, что дед этот политически был очень грамотным, умел хорошо говорить. Когда Горбачев, уже став генсеком, выступал по телевизору, в селе Привольном удивлялись, до чего он похож на деда – и жестами, и выражением лица, и интонацией. «А уж разгорячится - копия Пантелей Ефимович».
Был и другой дед, по отцовской линии – воронежский уроженец Андрей Моисеевич Горбачев, который «к партии на пушечный выстрел не приближался, социализм в гробу видал», в колхоз до последнего не вступал, упорно вел личное хозяйство.
Впрочем, оба деда при Сталине сидели.
Было бы заманчиво объяснить всем известную «двойственность» во взглядах и поведении Горбачева наличием как бы двух противоположных начал в его корнях. Однако не будем спешить. Более естественным кажется мне другое предположение – что никакой двойственности не было и нет. Горбачев – довольно цельная натура, и надо только понять, каковы именно были его цели на том или ином этапе жизни.
Вернемся к семье Горбачевых. Отец его, Сергей Андреевич, - фронтовик (два ордена Красной Звезды и медаль «За отвагу»), в партию вступил только после войны, в возрасте 36 лет, общественной активностью не отличался, в начальство не лез, работал в колхозе рядовым механизатором, но работал хорошо – ходил в ударниках – стахановцах. По всему получается, что Горбачев не в Горбачевых. Смолоду ему больше нравилось не пахать, а руководить. Участие в уборке в качестве штурвального у отца было лишь эпизодом.
Гены деда Гопкало, конечно, сделали свое дело, но не менее важным для формирования личности Горбачева было, мне кажется, то обстоятельство, что он рано узнал успех, признание, популярность у сверстников и старших товарищей. Представьте себе: в 17 лет человек получает орден Трудового Красного Знамени (за ту самую уборку), в 18 становится членом РК ВЛКСМ, в 19 его уже принимают кандидатом в члены ВКП (б), хотя он еще десятиклассник (два года учебы пропустил из-за войны). О нем пишут в районной газете, его хвалят за почин взрослые товарищи из райкома. Наконец, сразу после окончания школы его рекомендуют на должность второго секретаря РК ВЛКСМ.
Было от чего утвердится в своей исключительности, незаурядности, но главное, по-моему, в те годы, еще задолго до учебы в МГУ, он сделал для себя важное открытие, что именно на общественной сцене можно добиться в жизни многого. После окончания юрфака МГУ он не соблазняется ни возможностью остаться в аспирантуре, ни перспективой начать работу по специальности в Ставропольской краевой прокуратуре, куда его распределили. Окончательный жизненный выбор к тому времени, видимо, уже сделан. И вернувшись в Ставрополь, он первым делом направляется – куда бы вы думали? – в краевой комитет КПСС. Всякий ли выпускник додумался бы до такого? Вот она – целеустремленность и хватка.
Вспоминает Н. Т. Поротов, работавший в те годы (1955 г.) заместителем заведующего орготделом Ставропольского крайкома партии:
«Появляется такой румяненький с животиком: «Здрасьте». Рассказывает, кто да откуда. Достает документы, диплом юриста, направление... Я его спрашиваю: «А чего ты, Миша, пришел ко мне? У тебя же направление в прокуратуру». – «Хотел бы на общественную работу», - отвечает. – «На какую?» - «Ну на комсомольскую, я и в университете, и до него этим делом занимался».
Поротову парень понравился: бойкий, язык подвешен. Утряся вопрос с прокуратурой, он предлагает Горбачеву место секретаря сельского райкома. Но ехать в сухие степи тому явно не хочется, и он... отказывается, мотивируя тем, что «жена щитовидкой страдает» (оказалось, обманул). Несколько странно, но ему предлагают другое место – в самом Ставрополе, в аппарате крайкома ВЛКСМ, зам. зав. отделом пропаганды. Это уже получше. Реакция Горбачева: «Если доверите...».