Выбрать шрифт:
Если наши всеобщие забастовки спутали политическую реформу и вместо нее дали какое-то неопределенное анархическое положение, то не лучшие последствия они имели и для рабочего дела. Наше рабочее движение, чуть не вчера явившееся на свет, скомпрометировало себя всеобщей забастовкой перед общественным мнением, а в умы самих рабочих всеобщая забастовка внесла только путаницу относительно самой идеи «рабочей» стачки и забастовки.
Выступая с этой резкой критикой, чувствую небесполезным напомнить, что говорит о всеобщей забастовке такой признанный глава французского социализма, как Жорес [2].
Пусть вдумаются в его слова рабочие деятели наших всеобщих забастовок.
«По моему мнению, — говорит Жорес, — для того чтобы всеобщая стачка была полезна, необходимы три условия:
Если пассивная часть общества не была заранее убеждена в справедливости требований рабочих, ее негодование обратится против стачечников. При таких условиях рабочий класс потерпит полное фиаско, так как ничто, даже революционная сила, не может противостоять общественному мнению».
Производясь при нарушении этих условий, говорит Жорес, всеобщая стачка «сразу вызовет только террор и реакцию».
Некоторые социалисты, говорит Жорес, «хитрят с рабочими»: они их искусственно заманивают во всеобщую забастовку, надеясь этим путем привести к социальной революции. Вовлечь рабочих в сознательную революционную борьбу трудно, но стачка — дело, им привычное и разрешенное законом, а затем «эта всеобщая классовая стачка непременно перейдет в революционную гражданскую войну». Загорится гнев при виде страданий, и даже те, которые сначала воздержались, будут охвачены революционным настроением. «Пролетариату не говорят откровенно: беритесь за оружие. Но думают, что всеобщая стачка сама приведет к необходимости взять ружье». Это, говорит Жорес, есть «прием искусственный», и доказывает подробно, что он не может привести к цели и что рабочие, Даже захвативши фабрики, шахты и т. п., будут все равно побеждены. «Рабочие вступят во владение трупом. Шахты и фабрики мертвы, если остановлен обмен продуктами, остановлено производство... Рабочим, удивленным собственным бессилием при воображаемой победе, ничего не останется, как перейти к разрушению. Разрушение же докажет только некультурность пролетариата...» В конце концов «господствующие классы и даже большая часть населения отметят за свой страх долгими годами реакции».
«Рабочий мир очутится во власти печальной иллюзии, болезненного наваждения, если примет за метод революции ту тактику, которая может явиться только следствием отчаяния»*.
Пусть вдумаются в эти слова Жореса деятели нашей всеобщей забастовки. Было ли в ней хоть одно из тех трех условий, когда Жорес допускает в ней смысл?
Она прежде всего была поднята не рабочими, а интеллигентским заговором. Огромнейшее большинство рабочего класса даже не понимало ясно ее цели. Велась забастовка даже не замаскированным, а явным насилием. Общественное мнение ровно ничего в ней не понимало, да и понимать было нечего. Естественно, что в результате «наваждения» не получилось ничего в смысле положительном. В смысле же отрицательном явилось очень многое.
[2] Жорес Жан (1859-1914) — французский социалист. Убит французским шовинистом.
* Жорес Ж. Всеобщая стачка и революция.