Выбрать шрифт:
Мы живем в удивительное время всеобщего искажения элементарных понятий о смысле жизни. Например, любой кандидат в органы власти постыдился бы публично проявить профессиональную неграмотность, но о своей духовной неграмотности, неверии в Бога, можно, бравируя, заявить на всю страну с телеэкрана. И это не только наследие коммунистической эпохи. Немало таких «избранников» заседает во всем мире во властных структурах, решая судьбы своих народов...
Однако атеизм - совсем не нейтральная вещь. Попробуем вкратце показать его сущность.
Ступени спуска
Напрасно специалисты по научному атеизму утверждали, что атеизм «длительное время предшествовал» религии («Философская энциклопедия», 1960). Данные археологии опровергают это: все известные цивилизации были религиозными. Потому что идея о Боге изначально присуща духовной природе человека, созданного «по образу и подобию Божию»: он способен интуитивно чувствовать вне себя такой же духовный мир, отличный от земной материи, какой существует в его душе. Идея Бога отражена в упорядоченности и красоте мироздания, в стройности физических законов мира (их формулы существовали до человека, который их не изобретает, а лишь открывает). Как говорил апостол Павел: «Что можно знать о Боге, то Бог явил людям, ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1:19-20). Ведь порядок и жизнь не могли возникнуть сами собой из мертвого хаоса за какой угодно долгий срок.
Те атеисты, которые видят в этом самостоятельное развитие материи, должны признать, что такая материя, обладающая возможностью самосовершенствования, уже не хаотичная и не бездуховная; что ее развитию предшествует какая-то заложенная в ней «программа». В любом случае у атеистов нет ни одного доказательства тому, что «Бога нет»; это лишь их вера - в отличие от множества доказательств проявления Бога в Церкви в виде очевидных чудес, как ежегодное схождение благодатного огня на Гробе Господнем на православную Пасху.
Все древние источники свидетельствуют нам, что неверие существовало лишь наряду с религией - как проявление гордыни и упадка. Например, в Ветхом Завете упоминается отрицающий Бога (Пс. 13:1), но лишь как «безумец», живущий так, словно Бога нет. Платон называл безбожие болезнью. Впрочем, эта болезнь бывает в разных стадиях развития, то есть отступления от веры в истинного Бога. Покажем несколько таких ступеней.
*** Теизм (от греч. - Бог) - истинное понятие о Боге как потусторонней Личности, сотворившей из ничего отдельный от Себя мир и продолжающей действовать в нем. (Отсюда слово «атеизм» - безбожие.) Теизм лежит в основе иудаизма, христианства, ислама. Правда, это не гарантирует от искажения Истины: таково в иудаизме неверие в бессмертие человеческой души, Христа, Троицу, Царствие Божие и отсюда предрасположенность к материализму; то же и в исламе - в еще более упрощенной религии жесткого земного закона.
*** Деизм (от лат. Deus - Бог) - понятие о Боге как потусторонней Личности, сотворившей мир, но не вмешивающейся в его жизнь, предоставив ее самой себе. В протестантских ересях эпохи Просвещения это было истолковано как санкция на материальные цели жизни.
*** Язычество - многобожие, уравнивающее Бога с дьяволом и ангелов с бесами как равноправные начала бытия и поклонение тем и другим, то есть поклонение не только Творцу, но и согрешившей твари. [См. предыдущую статью о язычестве в данном сборнике.]
*** Пантеизм, который растворяет Бога в природе, считая Его безличным. Это свойственно многим восточным религиям, некоторым древнегреческим философам, затем гностикам, европейским натурфилософским учениям. Пантеизм вплотную приближается к атеизму.
*** Агностицизм, то есть скептицизм: «существование Бога рационально нельзя ни доказать, ни опровергнуть». К этому примыкает и позитивизм («наука стоит вне вопроса о Боге»), и бытовой атеизм как пренебрежение Богом из-за духовной лени. Потому что доказательств существования Бога множество, но такие люди «если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16:31).
*** Философский идеализм - поиски рационалистической замены Бога идеей (разновидность его - материалистическое богостроительство Луначарского и т. п.).
*** Гуманистический атеизм как вера в ненужность Бога, поскольку человек сам в себе имеет главную цель жизни; он - произведение природы и своих рук, а его представления о высших существах являются только зеркальными отражениями его собственного величия.
*** «Научный атеизм» как вера в то, что естественные науки опровергают наличие Бога и что история определяется развитием материальных производственных сил.
*** Воинствующий атеизм, считающий своим долгом искоренять веру в Бога как обман и «инструмент закабаления человечества» эксплуататорскими классами.
Остановимся пока на этой ступеньке схождения вниз, хотя она не последняя, и проследим подробнее это развитие человеческого свободомыслия. Ибо нельзя понять ни одну эпоху в истории человечества без рассмотрения его религиозных верований и ни одну революцию - без учета изменения этих верований.
Причина всех отклонений от Истины - злоупотребление человека своей свободой. Первые люди, созданные Богом и знавшие Его, не могли быть атеистами. Дьявол не смог бы их в этом убедить, поэтому он соблазнил их стать самим «как боги», выбрать запретный, своевольный путь «познания добра и зла» (Быт. 3) - именно так он и сам ранее сделался дьяволом из возгордившегося ангела.
Согрешив непослушанием, люди ушли по этому пути своеволия столь далеко, что утратили знание Божественного. Они не были атеистами, ибо ощущали присутствие духовного мира в своей жизни. Однако в этом мире они не всегда могли отличить темные силы от светлых, поклоняясь тем и другим, - вот суть язычества. Корень слова «религия» означает связь, имеется в виду общение человека с Богом. Но возможно также и общение с бесами - тварными существами, из-за своей гордости ставшими завистниками и противниками Бога. Они тоже могут воспринимать обращенные к ним молитвы и «помогать» человеку - для утверждения своего господства нам ним. Дьявол-то знает, что Бог есть, поэтому он «верует и трепещет» от страха и злости, стараясь подменить собою Бога и увлечь под свою власть как можно больше людей (по принципу: «пусть на час - но король»).
Лишь благодаря откровению Божию - через пророков, Мессию-Христа Сына Божия и Его апостолов - люди вновь обрели истинное знание об устройстве духовного мира, о своем месте в нем и о пути к спасению от зла для жизни вечной. Христианское откровение с небывалой до того очевидностью призывает людей к соучастию в истинной Божественной жизни. Апостолы были личными свидетелями проповеди, чудес, распятия и воскресения Христа, поэтому для них не было ни малейшего сомнения в существовании живого и любящего Бога. Так христианское человечество прозревает великую цель истории и призывается к участию в борьбе между добром и злом - ради будущего Царствия Божия.
Власть дьявола над людьми оказалась разрушена, и он вновь вынужден прибегать к скрытому обольщению человека, используя все тот же метод: пробуждение в людях гордыни и стремления к удовольствиям и благам уже здесь, на земле. По предсказанию Священного Писания, этот новый отход людей от Бога (апостасия) закончится к концу истории почти полным безбожием («Сын Человеческий пришед найдет ли веру на земле?» - Лк. 18:8) и пришествием антихриста, всемирного материалистического правителя. Этот процесс апостол Павел назвал действием «тайны беззакония», которая будет прекращена Христом в Его втором пришествии для принятия достойной части человечества в Царство Божие.
Так после первоначальной победы христианства апостасия под воздействием дьявола постепенно усиливалась в самых разных видах, обретая уже и собственную динамику в виде организованных человеческих сил. Таковыми были все, стремившиеся к утверждению своих эгоистичных целей, а не Божественного закона. Но самой влиятельной из этих сил был иудаизм, не признавший небесных ценностей Христа и обративший свою религиозную энергию на обладание земными ценностями, - почему еврейство и взяло в свои руки мировые финансы. Иудеи увидели в христианстве своего соперника, отнявшего у них богоизбранность (согласно словам Христа: Мф. 21:3343), и повели с ним борьбу не на жизнь, а на смерть. [См. предыдущие статьи в данном разделе книги.]
Так иудаизм, пользуясь своим финансовым могуществом, стал оплотом для всех антихристианских течений, в том числе и атеистических. Атеизм был частым и логичным выводом из иудейского поклонения земным ценностям - что автоматически вело к отрицанию Царства Небесного. Но столь откровенно антихристианские силы заявили о себе гораздо позже. Сначала они пытались в основном «реформировать» главного противника дьявола Церковь, делая ее терпимой ко злу, обращая ее от неба к земле. Дело облегчалось тем, что западные христиане унаследовали от Рима также и рационализм, и это оказалось удобной точкой приложения дьявольских сил.
Православие осознало простой путь к мудрости - смирение перед Богом, и тогда смиренный разум получает от Бога способность понять религиозные догмы во всей их глубине. Западному же христианству этого было мало. В нем постоянно шла дискуссия о соотношении разума и веры. В сущности они не противоречат друг другу, поэтому разумность веры оправданно утверждали блаженный Августин в труде «О преимуществах веры», затем Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский. Но другие западные богословы поставили под сомнение интуитивно-созерцательное постижение Бога сердцем, утверждая лишь рационально-доказательный подход и соответственно приспособляя под него вероучение.
В этом русле и начинается постепенное отступление от Божественной истины в христианской Европе и ее откол от Православия. Россия же вскоре осознает себя как преемницу от Византии - главного православного царства истории, которое призвано хранить Истину и тем удерживать мир от пришествия антихриста. [См. работу «Смысл истории и тайна России» в данном сборнике.]
Просвещение, Французская революция
и немецкий идеализм
Более откровенное созревание атеизма шло на Западе в сферах естественно-научной, философской и политической. «Научный атеизм» утверждает, что именно открытия науки стали причиной бурного развития атеизма. Однако это утверждение не выдерживает критики. Естественные науки не могут доказать отсутствие Бога и не противоречат религии, ибо имеют другой предмет исследования. Наука не задается вопросами, почему возник мир и какова его цель, а лишь описывает устройство данного мира и его развитие. Религия же дает ответы на вопрос: почему существует мир и для чего. Впрочем, именно наука раскрыла множеству знаменитых ученых величие Божия творения, показав его неслучайность. Материалистические выводы из научных открытий может сделать лишь ум, опирающийся на ранее усвоенное материалистическое (или близкое к нему) воззрение.
В древние времена оно коренилось в обычных проявлениях человеческого греховного своеволия как бунт против власти и против сдерживающего Божественного закона. Носителями этого «житейского атеизма» были просто распущенные люди. Однако теперь все чаще появляются и образованные вольнодумцы, ищущие философского оправдания своей распущенности.
Эпоха Возрождения (XIV-XVI вв.) впервые вносит в общественную жизнь так называемый «гуманизм» - когда человек (а не Бог) становится центром мироздания и мерилом всех вещей. Гуманизм в буквальном переводе означает «человечизм» (хотя в современном употреблении это слово затерто до простого «человеколюбия»). Вместе с расцветом искусств «возрождаются» античные языческие идеалы, подвергаются сомнению христианские аскетические традиции и авторитеты. Возрождение ощущает земную жизнь ценностью более реальной, чем будущее вознаграждение на небесах. Это было искушение плоти...
В немалой мере это была и реакция на деспотическую власть католической Церкви над всем земным. Католическая Церковь сопротивляется Возрождению и ересям инквизицией, число жертв которой в «культурной Европе» насчитывало сотни тысяч человек... Как отталкивание от такого католицизма возникает протестантская Реформация XVI-XVII вв., которая смягчает Божественные требования к человеку и изменяет отношение к хозяйственной жизни. Раньше экономика служила для удовлетворения жизненных потребностей в пище, одежде, жилье. Теперь целью становится прибыль, добывание богатства, что объявляется признаком добродетели. Возникает новый общественный слой - буржуазия, заинтересованная в дехристианизации общества. Для этого она вместе с еврейской финансовой аристократией хочет власти и готовит буржуазные антимонархические революции посредством тайной организации масонства.
Если Реформация дала религиозное (явно натянутое) «оправдание» Новому времени, то эпоха Просвещения берется дать ему философское «обоснование». Целая вереница знаменитых вольнодумцев (Локк в Англии; Вольтер, Руссо, Монтескье, Гольбах и др. «энциклопедисты» во Франции; Лессинг, Кант в Германии и т.д.), в большинстве своем масоны, берутся решить извечные вопросы, волновавшие человечество: о смысле бытия, сущности Бога, проблеме зла, - но решают их так, будто эти вопросы появились впервые. Христианская традиция объявлена предрассудком, и в этом ниспровержении прежних святынь европейская мысль стала находить сладострастный вкус. Это было искушение разумом...
У большинства из философов отступление от христианства идет еще не в атеизм, а в деизм. Деизм признает Бога как творца Вселенной, который в дальнейшем оставляет ее на произвол судьбы, и мир живет так, как будто Бога нет. Некоторые просвещенцы исповедуют пантеизм, «устраняя» Бога растворением его в природе. Человек начинает ощущать себя господином над миром, утверждая в нем свои законы и отвергая Божественные.
Следующим шагом Просвещение, в упоении от собственного разума как абсолютного, вычеркивает и Творца как «гипотезу, ставшую излишней». Это делается не столько на основании научных открытий, сколько из оправдания все большего отхода от Церкви в ожесточенной полемике с нею. Гуманистический человек, утверждая центр мира в самом себе и на земле, лишает себя подлинной силы, исходящей из надмирного Божественного источника. И, чувствуя свою духовную слабость, начинает тем более яростно нападать на Церковь как на подсознательно ощущаемого «виновника» этой слабости. Изменяя Богу и все дальше уходя по пути зла, такой человек обвиняет в этом зле Бога, отрицает Его справедливость и в своем представлении подменяет Его своенравным деспотическим существом, ответственным за мировое зло. С таким «богом» просвещенцы и повели атеистическую борьбу за «освобождение людей от зла».
Политическим итогом Просвещения стали буржуазные революции в Англии (1649-1689) и Франции (1789) обе с казнями королей. Если в Англии это было в условиях длительной гражданской войны, то французские революционеры казнят своего монарха (лично ни в чем не виновного) как символ старого порядка; приговор выносят демократическим большинством в один голос. Как писал позже А. Камю: «Казнь короля символизирует отвержение святости в нашей истории и упраздняет христианского Бога, воплощенного в ней. До этого времени Бог, посредством короля, вмешивался в историю. Но вот исторический представитель Бога убит... Теперь остался только призрак Бога, которого сослали на небо к ангелам». Были закрыты христианские храмы, вместо Бога начались празднования в честь масонского «Верховного существа» и «богини Разума» (на эту роль наняли даму легкого поведения). По описанию французского историка Тэна, «до тех пор еще никогда не было общества, которое внутренне до такой степени отвернулось бы от христианства» («Происхождение современной Франции»).
При этом Французская революция означала больше, чем начало новой эпохи во Франции. Европейские мыслители разных направлений (Кант, Фихте, Гегель) оптимистически связывали с ней начало мировой революции, «репетицию устроения совершенного государства» (Фихте). Гегель писал, что во Французской революции «явилось само содержание воли европейского духа».
Идеологией нового строя стал «Общественный договор» Ж.-Ж. Руссо. Государство перестало рассматриваться как подношение порядка, исходящего от Божией воли, а превратилось в продукт человеческой «Всеобщей воли». Это новое божество было названо «абсолютным», «святым», «неприкосновенным»; неподчинение ему карается. Вопрос о том, что представляет из себя эта человеческая воля, кто ее выявляет и выполняет, - «религия разума» оставляла в тени. А поскольку буржуазные революции дали иудеям политическое равноправие, в таком обществе резко усиливается их влияние вследствие давнего финансового превосходства...
Это создало предпосылки для наступления атеизма в мире более широким фронтом. Открытие нового материка, Америки, становится мощным катализатором этого процесса, давая возможность бегства из мира христианских запретов в дикий мир, где человек сам себе хозяин. Американская революция с обретением независимости (1776) символизирует новую цивилизацию, изначально основанную на тех же принципах, что и Французская революция, но совершенно свободную от европейского средневекового сдерживающего наследия. Так в Америке изначально устанавливается масонско-еврейская власть, отраженная в государственной символике этой страны.
В Европе же католическое сопротивление Просвещению продолжалось. Примирить два эти разных мира и дать приемлемое рациональное обоснование новой эпохе без резкого разрыва с христианством взялась философия немецкого идеализма. Но она стала делать это без привлечения христианского духовного опыта.
В частности. Кант стремился дать новое, «непоколебимое» обоснование нравственности, игнорируя святоотеческие труды и христианских мыслителей средневековья. Он начал с критики современных ему доказательств веры, построенных рационалистическим разумом, вовсе не стремясь опровергнуть веру, а лишь чтобы показать недостаточность разума. Но именно эти обличительные работы («Критика чистого разума») и создали ему славу опровергателя бытия Божия. К сожалению. Кант так и не вышел за рамки рационализма, не учел в числе познавательных человеческих инструментов интуицию чем и ограничил свой огромный аналитический талант. Молитву он называет «суеверием». По сути дела, религия у него заменена самодовлеющей моралью: «По отношению к Богу никаких обязанностей нет».
Ученик Канта И.Г. Фихте в работе «О причине нашей веры в Божественное управление миром» пишет: «Собственно Богом является некий живой и действующий нравственный порядок. У нас нет надобности ни в каком другом Боге и мы не можем воспринять никакого другого». На первое место у Фихте выходит опять-таки героическое человеческое «Я», а «истинным божеством» становится человечество.
Следующий видный представитель немецкого идеализма Шеллинг уже в самой резкой форме набрасывается на «ненавистное, личное, индивидуальное существо, сидящее там на небе!». «Философия продолжает и завершает процесс творения», - гордо заметил он. Отсюда весь «творческий» пафос немецкого идеализма, особенно проявившийся у Гегеля.
Страх Божий, который святые отцы называли началом премудрости, Гегель ощущал как «деспотический Божий диктат». В его работах утверждается, что «христианству понадобилось запугать человека, сделать его больным и держать его в мысли, ... что он нуждается в спасении»... На место Бога Гегель ставит абсолютное «Я» и некий всемирный процесс, в котором находит себя «Всемирный дух»: «Высший дух, ниспосланный с небес, должен возбудить в нас эту новую религию. Это будет последнее, величайшее деяние человечества!...».
Как можно видеть, все эти представители «вершин немецкой философии» были не слишком образованны в христианском учении. Иначе бы и они, и масоны поняли, какое «Высшее существо» или «Дух» мерещился им в горделивых попытках «завершить процесс Творения» без Творца. (Впрочем, масоны это отчасти понимали: вскоре начинается разветвление масонства на атеистическое, не сознающее конечной цели атеизма, и «религиозное» сознательно поклоняющееся сатане как «противнику божественной деспотии» и «освободителю человечества».)
Таким образом, распространенные представления о немецком идеализме как мистической философии, полной глубочайшего смысла, «не соответствуют его настоящему существу», - заключает немецкий теолог Г. Зигмунд в книге «Борьба за Бога»: * «Пробудившийся древнегерманский пантеизм сломил умиротворяющий талисман христианского креста». Хотя многие представители идеалистической философии (Кант, Фихте, Шеллинг) к концу жизни отреклись от атеизма, все же «все явление философии немецкого идеализма может быть понято только через историю его возникновения: ее исток - это восстание против господствующей христианской веры». «Основными чертами мышления идеализма... становятся выход из старой веры, прометеевская самонадеянность и страстное отрицание Живого Бога как Творца Вселенной, отыскание центральной точки в самом себе при испуганном отказе от неизбежных последствий этого...».
* Цитаты из немецких философов от Канта до Маркса и Ницше приводятся нами по этой подробной аналитической работе: Siegmund G. Der Kampf um Gott. Buxheim. 1976.
Ницшеанство и марксизм - два порыва к антихристу
Фейербах, Ницше и Маркс уже без испуга доводят немецкую философию до логических воинствующе-атеистических последствий: «Религия опиум народа»; «Христианство унижает и порабощает человека» и должно быть уничтожено.
Ницше знаменит не только кощунственными антихристианскими высказываниями (за которые его любят и нынешние неоязычники) - в этом он многое заимствовал у Гегеля, Фейербаха, Г. Гейне и Б. Бауэра. Однако Ницше не ограничился словами «Бог умер!». С предельной откровенностью он провозгласил также: «Да здравствует сверхчеловек!». Кто явится на земле в последние времена в образе «сверхчеловека», - православные люди знают: антихрист - человек, вмещающий в себя максимально возможную концентрацию зла и ненависти к Богу, выдавая при этом себя за «бога».
Немецкий философ В. Шубарт в книге «Европа и душа Востока» (1938) заключает, что «к этому в конечном счете неудержимо стремилось европейское развитие с XVI века: сделать Бога ненужным... и самому стать богом - вот тайное стремление западного человека... «Если бы боги существовали, как бы я вынес то, что я не бог? Значит, богов нет». В этих словах Ницше выболтал тайну Европы».
Г. Зигмунд тоже пишет, что «Ницше подпал под влияние демонической похоти, ищущей удовлетворения во власти, в мощи и силе и проявляющейся в желании разрушить, растоптать именно то, что до тех пор почиталось неприкосновенным и вызывало глубочайшее почтение... наконец, воспринять как Бога не что иное, как дьявола со всеми его последствиями и выводами, вытекающими из общения с ним». Последние записки Ницше показывают, что он действительно уверовал, что сделался богом Вакхом, что в его руке вся мировая история (он закончил свою жизнь душевнобольным). Таким образом, Ницше осмелился дальше всех пройти по личному пути атеизма, раскрыв его сущность ценою «сверхчеловеческого» эксперимента над самим собой.
Марксизм провел над людьми другой подобный эксперимент - коллективный, охвативший третью часть планеты. Маркс «поставил гегелевскую диалектику с головы на ноги», то есть перенес идейную первопричину бытия с Бога (или «Всемирного духа») - внутрь материи, которую наделил способностью рождать из самой себя смысл в виде «надстройки». Этим была закончена теоретическая задача «убийства Бога» в западной философии. На очередь ставилась необходимость практического создания «нового», атеистического мира. Правда, «старый мир» еще сопротивлялся, но по теории «исторического материализма» он был все равно «обречен» развитием своих производительных сил, поэтому было вполне оправданным ускорить его смерть насильственно.
При этом Маркс обнаруживал те же демонические склонности, что и Ницше. Например, переведем его юношеские стихи «Молитва отчаявшегося (Прометей)»:
Бог отнял у меня так много! Загнав в проклятье и порабощенье. Его миры, лишенные всего земного! Мне оставляют только мщенье!.. Я сам себе престол воздвигну в стуже, Его огромная вершина - вечный холод, А основание - сверхчеловечный ужас, Его служители - мученья, страх и голод... Подобно божеству пройду я в мире, Победно шествуя среди руин, Мои слова - как крики яростного пира, С Творцом сравняюсь грудью я один.
Демонический элемент отразился и в учении Маркса о том, что добро может быть осуществлено через зло...
И здесь вновь отметим историософскую нить, связанную с еврейским вопросом и антихристом. Как писал Бердяев, «Маркс был еврей и в его подсознательном, как в подсознательном всех выдающихся евреев, жило это древнееврейское мессианское сознание. Он оторвался от религиозных корней еврейского народа, потерял веру в Бога, стал материалистом. Но духовный облик человека совсем не определяется его умственными теориями. В глубине Маркс остается евреем, верующим в мессианскую идею, в наступление «царства Божьего на земле», хотя и без Бога уже. Он принадлежит к тем евреям, которые отвергли Христа, не узнали в нем Мессии и ждут мессию в грядущем... Новый мессия явится в силе и славе, осуществит все мессианские надежды, его царство будет царством мира сего... Но... избранный народ Божий, у Маркса есть уже не еврейский народ, а пролетариат» («Марксизм и религия»). Так что еще и поэтому евреи обильно пошли в революционные ряды - переплавляя «мечту о мессианстве своих дедов и прадедов в новое мессианство - в мечту о социализме», - пишет Г. Аронсон («Книга о русском еврействе 1860-1917». Н.-Й. 1960).
Показательно, что и у Ленина самые грязные ругательства обращены не к политическим противникам, а к Богу. Например: «всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке... есть невыразимейшая мерзость... самая опасная мерзость, самая гнусная зараза», - отчитывает Ленин Горького за его «богоискательство» и заканчивает словами: «Дьявольски обидно». (Хотя так называемое «богостроительство» в марксистских кругах было попыткой создания некоего материалистического эрзаца религии.)
Не случайно в первые годы советской власти в г. Свияжске был установлен памятник Иуде, выдавшему Христа на казнь. Наблюдавший открытие памятника датский писатель Хеннинг Келер сообщал: «Местный совдеп долго обсуждал, кому поставить статую. Люцифер был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма. Каин - слишком легендарной личностью, поэтому и остановились на Иуде Искариотском как вполне исторической личности, представив его во весь рост с поднятым кулаком к небу» (пит. по: Жевахов Н., кн. «Воспоминания»).
Так атеизм, последовательно доведенный до своего конца, раскрывает в себе не «научную», а духовную суть: богоборческую гордыню, которая, начиная с первого падшего ангела, пытается противиться Божию замыслу о мире. Этот сатанинский бунт твари против Творца, запечатленный в мифах многих народов (тема Прометея, титаны), - стремится построить на земле свой «новый мир - своею собственной рукой».
Однако обольщенные люди лишь наивно полагают, что строят свой безбожный «новый мир» для себя и будут в нем «как боги». Дьявол солгал им тогда в раю, ибо на место «бога» в этом земном царстве он изначально предназначал себя, что ему отчасти удалось с языческими народами. Атеизм понадобился ему после пришествия Христа как инструмент в борьбе против Божественной Истины в лице христианства. При этом, по известному мудрому выражению, одним из главных достижений дьявола стало то, что он убедил людей, будто он и сам не существует, чтобы лишить человека осторожности и страха на пути безбожия. Таково историческое назначение атеизма, поскольку большинство людей христианской эпохи не были способны перейти на сознательное и открытое служение дьяволу.
Таким образом, атеизм - не просто «безбожие». В мире, пронизанном токами борьбы между добром и злом, не бывает нравственной пустоты, и всякий выходящий из сферы притяжения Бога попадает в сферу притяжения его противника. Поэтому атеизм тоже неизбежно заполнялся той или иной формой сатанизма: от неосознанного служения бесам (тут атеизм смыкается с язычеством) до сознательного служения дьяволу (в этом тайная суть масонства). И чем ближе человечество будет подходить к царству антихриста, тем меньше дьяволу будет нужен атеизм, а понадобится собственная религия, ибо антихрист будет выдавать себя за «бога».
Русский атеизм как «ультиматум Бога Европе»
«Генеральной репетицией» этого стала история марксистского режима в России. Поскольку российская монархия была удерживающим в смысле препятствия приходу антихриста, для обольщения русской интеллигенции в ее борьбе против Православия дьяволу понадобился и особый, русский атеизм, имевший свою особую окраску. Русская интеллигенция, утратив православное образование, но сохранив русскую максималистскую психологию, гораздо чаще, чем на Западе, становилась атеистической из непонимания истока зла в мире, возлагая за это вину на Бога (напомним, что зло коренится в бунте своевольной твари)... Поэтому, в отличие от Запада, равнодушного к увлечению любыми «спасительными идеями», в России атеистический марксизм не стал теплохладной социал-демократией, а превратился в жертвенную эрзац-религию и только в таком виде мог утвердиться у власти.
Как писал Шубарт: «Европейский атеист противостоит абсолютным величинам холодно и деловито, если вообще придает им какое-либо значение; русский же, наоборот, упорно пребывает в душевном состоянии верующего даже тогда, когда приобретает нерелигиозные убеждения. Его стремление к обожествлению столь сильно, что он расточает его на идолов, как только отказывается от Бога. Западная культура приходит к атеизму через обмирщение святого, а восточная - через освящение мирского... Русский атеист совершает религиозное действо, но в ложном направлении».
По сей день в посткоммунистической России осталось немало людей, которые помнят это самозабвенное жертвенное горение «борьбы с мировым злом» как главную суть всего коммунизма и отдают ему предпочтение по сравнению с навязанным эгоистичным западничеством. Идеальным образцом для обращения таких людей к Истине было бы изменение содержания их веры при сохранении той же психологии служения. Примерно так произошло превращение гонителя христиан Савла в апостола Павла. И для этого православным патриотам следует не затушевывать богоборческую антирусскую суть и историю коммунизма, создавая «красно-белые союзы», а разъяснять ее, спасая наиболее жертвенную часть бывшего советского народа и превращая ее в русский народ.
Сегодня в России большие атеисты не те, кто требует справедливости под красным флагом, а те, кто навязывает западную идеологию Просвещения. Ведь это она «сформировала марксизм и тем разоблачила свою истинную сущность», - так характеризовал ее в 1950-е гг. цитированный выше немецкий теолог Зигмунд. (Ленин тоже писал, что марксизм имеет три западных источника: английская политэкономия, немецкая философия и французский утопический социализм.) Зигмунд признавал, что между западным и большевистским атеизмом существует огромная разница в области политических средств, но в мировоззренческой области на Западе «приняты те же положения, что и на Востоке, с тою только разницей, что у Запада не хватило духу и смелости, чтобы из этого мировоззрения сделать логические выводы и применить их на деле, как это сделали большевики»; однако и дальнейшее развитие западного типа атеизма будет иметь «тяжелые последствия».
Примерно то же в 1930-е гг. писал Шубарт: «Русские переняли атеизм из Европы. Он - лейтмотив современной европейской цивилизации, который все более четко проявлялся в ходе последних четырех столетий. Целью, к которой - сначала бессознательно - стремилась Европа, было разделение религии и культуры, обмирщение жизни, обоснование человеческой автономии и чистого светского порядка, короче - отпадение от Бога. Эти идеи и подхватила Россия, хотя они совершенно не соответствуют ее мессианской душе. Тем не менее, она не просто поиграла ими, но отнеслась к ним с такой серьезностью, на какую Европа до сих пор еще не отваживалась. Максималистский дух русских довел эти идеи до самых крайних последствий - и тем самым опроверг их. Большевицкое безбожие на своем кровавом языке разоблачает всю внутреннюю гнилость Европы и скрытые в ней ростки смерти. Оно показывает, где был бы сейчас Запад, если бы был честным... Русские взяли на себя судьбу Европы, предвосхитив ее. Теперь мы видим пропасть, в которую ей придется упасть, если она не отречется от своих идей или не оставит их. Россия доказала всему человечеству несостоятельность безбожной культуры... и страдает за всех... Русское безбожие - ядро большевицкой революции - это ультиматум Бога Европе. В этом и надо искать ее всемирно-исторический смысл».
Одно время у неравнодушных, ищущих представителей западной философии XX в. логическим выводом из атеизма стало ощущение абсурдности мира - атеистический экзистенциализм (А. Камю и др.). Экзистенциалисты пытались вернуться к вере из бездны неверия, но не шли дальше горделивого создания острова с собственными законами бытия в океане хаоса. Хайдеггер при этом считал, что «не время ставить вопрос о Боге» - об этом «позаботится судьба»... Но даже эти интеллектуальные попытки поиска в жизни духовного смысла уже оставлены. Современная западная философия занялась анализом различных философских категорий и инструментария познания, не обращаясь к его смыслу.
В то же время, в отличие от насильственного богоборческого коммунизма, в секулярной западной демократии создана свободная антихристианская система, отстаивающая право народа на слепоту и невежество (таким народом легче управлять). Америку официально запрещено называть «христианской страной». Губернатор штата Миссисипи, позволивший себе это выражение, был обвинен в «нарушении прав человека» и под давлением еврейской ложи Бнай Брит был вынужден извиниться. По требованию тех же кругов в США с 1960-х гг. запрещена молитва в школах и других общественных местах...
Лишь немногие христиане на Западе сознают множащиеся апокалипсические приметы, но бессильны что-либо изменить. Западные официальные конфессии, включая католицизм, дружно устремляются к экуменическому слиянию с иудаизмом в «религию будущего»... Мы знаем, кому она будет нужна вместо отработанного пара атеизма.
Положение в России должно быть осмыслено в этом всемирном масштабе: не возврат к коммунизму и не присоединение к «общечеловеческой семье», а восстановление своей православной традиции, восстановление России в ее роли Удерживающего. Эта цель должна стать государственной, иначе наступит конец истории.
Давно уже замечено, что нередко с возрастом люди приходят к Церкви, потому что чем ближе конец жизни - тем острее потребность понять ее смысл. Например, просвещенец Гете, написавший в молодости «Прометея», незадолго до смерти осознал: «Подлинной, единственной и глубочайшей темой истории мира и человечества, темой, которой подчинены все прочие, остается конфликт между верой и неверием. Все эпохи, в которых господствует вера.., отличаются блеском, вдохновением и плодотворностью как для самих себя, так и для последующего времени. Наоборот - все эпохи неверия, в какой бы то ни было форме, ... даже если бы неверие на мгновение могло похвалиться ложным блеском, - пропадают для последующих поколений, ибо никто не желает возиться с познанием бесплодности».
Такие отблески недавней атеистической эпохи на русской земле - и полеты в космос, где космонавты «не видели Бога» (в СССР печатались такие плакаты), и кладбище Новодевичьего монастыря в Москве, которое большевики сделали номенклатурным; этот состязательный парад атеистических надгробных памятников как последней мечты большевика - рядом со стенами древнего храма - жалкое и поучительное зрелище...
Можно посоветовать взглянуть на это новыми глазами тем нынешним русским атеистам, которые сохранили в себе те же максималистские качества, что и их предшественники в XIX в. То есть, которые способны на жертвенное служение России, но не пришли к Православию из-за сложностей нынешнего обманно-разрушительного времени, в котором истина уже не запрещается, а топится в океане лжи. Но они сопротивляются этой лжи, тем самым их смысл жизни остается все же духовным в отличие от западного атеизма. Они помнят, чему их учили в советской школе: «Жизнь дается человеку только один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Таким людям пора наполнить эту формулу истинным и достойным русского человека содержанием.
1996 г.