Выбрать шрифт:
Удержав власть, Ельцин, видимо, почувствовал, что одних только «честных демократических выборов» для народного признания в России недостаточно. Что он все-таки нуждается еще в одной «легитимации»: идейной, национальной. «Ельцин хочет занять определенное место в истории», - заметил директор НТВ И. Малашенко. Поэтому президент распорядился в течение года (!) «разработать российскую национальную идею... У нас ее сейчас нет. И это плохо. И над этим надо работать. Подумайте над тем, какая национальная идеология - самая главная для России» («Независимая газета», 13.7.96).
Столь откровенное признание в «отсутствии национальной идеи» показательно характеризует самого президента: это человек, не знакомый с культурой и историей своей страны и дорвавшийся до власти ценою разрушения государства. В своей конституции, принятой описанным «способом Бурбулиса», Ельцин в 1993 г. даже записал: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной...» (ст. 13). А его тогдашний министр печати М. Полторанин заявил: «Русская идея - это как чирей, который вызревает, когда в народе не все в порядке» (радио «Голос России», 13.2.94).
Все эти годы, вопреки конституции, стране была навязана идеология обезьянничания с Запада, вплоть до самоназваний: супрефекты, префекты, мэры, спикеры... Даже столь неудобопроизносимое слово, как «инаугурация», Ельцину показалось престижным. В ее ритуале было очевидно, что западнический режим пытается лишь маскировать свою идейную пустоту "национальной" окраской вроде бутафорских гвардейцев в киверах.
Видимо, для этого и возникла потребность в «национальной идее» - для маскировки сущности режима и для оседлания русского патриотизма как еще одной опоры власти. И делаться это, похоже, будет «полезными патриотами» и «духовными лицами», которые уже поют осанну Чубайсу, проповедуют присоединение к «если хотите, постхристианскому... американо-европейскому цивилизационному пространству» и клеймят православное понимание российского призвания как «русский бред» (игумен И. Павлов в «Независимой газете», 31.8.96).
Самое большее, что удается придворным философам, - стиль «а ля рюс»: «Виват, Россия!». Из дореволюционной эпохи они берут лишь внешний антураж западнического периода, в котором и коренятся наши дальнейшие беды. То есть ни Ельцин, ни эти "мыслители" не сознают, что придумать и насадить национальную идею так же нельзя, как нельзя придумать искусственную национальность или отца и мать.
Русская национальная идея - это Замысел Божий о России. Он был ответно осознан нашим народом после Крещения Руси, в обороне как от восточных варваров, так и от высокомерных западных колонизаторов-еретиков. В борьбе за свое национальное и духовное бытие Русь осознала свой путь как преемница стержневого вселенского царства истории: «Москва - Третий Рим». Это понятно лишь в рамках православной историософии: волею Божией России выпало быть тем «Удерживающим» мир от разгула сил зла и от воцарения антихриста, о чем говорил апостол Павел.
Смысл всех катаклизмов XX в. заключается в крушении православной России под натиском объединенных мировых антихристианских сил - но и в борьбе русских сил за восстановление Россией своего «удерживающего» сознания. Наши святые, предсказавшие революцию «по грехам нашим», верили, что восстановление возможно, если мы извлечем из катастрофы нужный урок. Если же этого не произойдет и Россия окончательно утратит свое призвание, - она превратится в колонию, стать которой почитают за честь уже и многие демократы, и почти все наши братья-славяне. Этот путь - переход на другую сторону фронта в идущей мировой борьбе между добром и злом - есть предательство по отношению и к нашим предкам, и к Замыслу Божию о нас.
К сожалению, после столь катастрофического века наше общество слишком медленно восстанавливает свою историческую память. Нынешней "национальной" бутафории ельцинистов многие наши активные патриоты противопоставляют то кощунственный «союз красной звезды и креста», то неоевразийские давно пройденные зады или языческий мутно-пассионарный космизм... Смысла русской идеи не чувствует даже один из некоммунистических лидеров Народно-патриотического союза:
«Я не понимаю, что такое национальная идеология. В стране, в которой нет ни одного чисто русского, - нет никакой национальной идеологии. Мы все, как американцы. Мы все давно перемешались: русские с украинцами, татары с русскими... Русские - это совсем не по национальности русские, русские - это любящие Россию» («Завтра», 1996, № 138).
Но мы именно - не «как американцы». Потому, что утверждаем равенство всех кровей в происхождении русского человека не для его нивелирования до уровня бездуховного животного, как в Америке, - а для возвышения его духа к осознанию Божьего Замысла о нас, что только и делает всех нас русскими, независимо от наличия той или иной крови.
То же самое относится и к сосуществованию народов. Американская космополитическая идея всесмешения наций и рас - это вытравление духа из материи и деградация цивилизации ради ублажения своих животных инстинктов. Русская же идея вселенского братства народов - это освящение государственной жизни высшим духом для совместного служения Божественной Истине.
Именно в этом суть российской многонациональной цивилизации: совместное сопротивление духовному разложению мира. Без этого понимания невозможно привлечь назад в Россию близкие нам народы, которые отказались отсечены обманными референдумами. Без этого невозможно сохранить целостность оставшейся Российской федерации, ибо неизбежно бегство от идейно пустого и продажного центра. Невозможно дать армии высокую цель, ради которой воину приходится жертвовать своей жизнью. Невозможно дать оправдание государства - ибо добровольное подчинение мыслимо только такой власти, которая сознает смысл существования нации и служит ему, имея четкие критерии добра и зла*...
* При первой публикации этой работы (выпуск 1 серии «Русская идея») она сопровождалась тремя приложениями: «Из копилки русской эмиграции» (из еще не опубликованного 2-го тома «Миссии русской эмиграции»), «О законе жизни и законе смерти», «О смысле русской идеи». Вся эта тематика отражена в статьях раздела III данного сборника. [Прим. 1998 г.]
Отрывки печатались в газетах: «Кавказский край» (Пятигорск, 1996, № 28), «Колокол» (Волгоград, 1996, № 28), «Казачий круг» (Волгоград, 1996, № 42-43), «Русский Восток» (Иркутск, 1996, № 20) и др.