Михаил Горбачев

Окончание «холодной войны» дает огромный шанс уверенного продвижения в XXI век. И этот шанс не должен быть упущен, как это случалось, увы, даже в нашей недавней истории. Вспомним, например, колоссальные ожидания, которые были связаны с окончанием второй мировой войны. Одержав победу в самой кровопролитной в истории человечества войне, страны антифашистской коалиции так и не реализовали шанс на преобразование международной системы в тот период.

После разгрома держав «оси» в 1945 году произошла стремительная перегруппировка сил, в результате которой союзники СССР в войне оказались в одном лагере с его противниками. Началась «холодная война». По своим масштабам, по целям и задачам сторон она была борьбой СССР, США и их союзников за изменение в свою пользу геополитического расклада. Ее непременными спутниками были военные конфликты, гонка вооружений, кризисная эскалация. Естественно, что в таких условиях не только не удавалось распутывать конфликты, решать острые проблемы, но их количество постоянно нарастало. ООН и многие региональные организации фактически были лишены возможности эффективно функционировать. В расколотом мире нагромождались глобальные проблемы, а их решение откладывалось на неопределенное будущее.

Стремительный поток изменений в последние годы на международной арене вынес идею нового мирового порядка на передний план политических дискуссий. Три обстоятельства сыграли при этом ключевую роль.

Первое - это, конечно, начавшаяся в СССР перестройка, не только открывшая возможность для постепенного демонтажа тоталитарных режимов в СССР и ряде восточноевропейских государств, но и ускорившая глобальный процесс демократизации международных отношений.

Bo-вторых, то, что ответственные политики ключевых стран мира середины 80-х годов нашли силы и мужество признать, что система международных отношений, сложившаяся после второй мировой войны и уходящая своими корнями в прошлые века, заводит человечество в тупик.

Третьим фактором, исторически трагичным, опасным по последствиям и самым радикальным образом изменившим всю геополитическую ситуацию, стал распад Советского Союза. Было взорвано глобальное равновесие. Образовались огромные зоны нестабильности на всем евразийском пространстве, насыщенном огромным количеством оружия, в том числе оружия массового уничтожения.

В результате мир оказался в весьма сложной и внутренне противоречивой ситуации. С одной стороны, он обрел новые шансы на строительство нового мирового порядка, с другой - оказался перед новыми вызовами и испытаниями.

Учитывая уроки «холодной войны», мы сегодня скорее понимаем, каким новый мировой порядок не должен быть, чем знаем, каким он станет. Но совершенно ясно, что если нынешняя перестройка международной системы выльется в очередную перегруппировку сил, как это случилось после второй мировой войны, то мы лишь вновь воспроизведем прежнюю систему со всеми присущими ей недостатками и опасностями.

1

Разумеется, вряд ли кто-то был настолько наивен, чтобы предполагать, что сразу после выхода из «холодной войны», преодолев раскол мира, мы окажемся в условиях нового мирового порядка. Конечно, нет.

Было ясно с самого начала, что между старым и новым порядком лежит переходный период, который несет в себе как элементы прежней системы международных отношений, так и зародыши новой. Это одна из причин, почему то, что сегодня происходит, к сожалению, больше всего напоминает мировой беспорядок, чем новый порядок. Но нестабильность и хаотичность этого переходного периода, можно снизить, если пойти по пути более эффективного сотрудничества, взаимодействия, максимально используя открывшиеся шансы и избегая подстерегающих опасностей.

Разумеется, несмотря на некоторые общие проблемы, каждый регион отличается своей спецификой, и ее необходимо принимать во внимание при продвижении вперед, налаживая новое сотрудничество.

Начну с европейского континента, где противоречивость ситуации после окончания «холодной войны» особенно рельефна. Перемены здесь захватили все страны. Это касается и стран Европейского сообщества, где наряду с преобразованием его в Европейский союз на основе Маастрихтских соглашений, наметились определенные сбои, и прежде всего замедлились темпы интеграции. Одна из причин этого замедления - исчезновение такого политического импульса к объединению и взаимодействию, как страх перед советской угрозой. Кроме того, во всех странах, входящих в этот Союз, происходят глубокие внутренние перемены. Нарастают кризисные явления - экономический спад, неэффективность политических структур, обострение проблем миграции, сбои в функционировании рыночных механизмов. Словом, не только европейская, но и мировая политика будут во многом зависеть от того, как будут решаться внутренние проблемы западноевропейских стран и развиваться интеграционные процессы.

Если взять Восточную Европу, то выход ее к независимому развитию также связан с решением сложнейших задач: переходом к рыночной экономике, политическому плюрализму, утверждению прав и свобод, демократических институтов, поисками новых форм сотрудничества с Западом и государствами, возникшими после распада СССР. Здесь перекрещивается политика многих государств, и в этом контексте важно не только не допустить их превращения в зону конфликта чьих-то интересов, но и всячески способствовать их независимости.

И конечно, самое существенное, что характеризует сложность обстановки в нынешней Европе, это ситуация в Российской Федерации и других странах СНГ.

Становление новых независимых государств связано с решением многих проблем, затрагивающих безопасность, территориальную целостность, экономику, положение граждан, права человека и национальных меньшинств, и многое-многое другое.

Все это происходит на пространстве, где существовала сверхдержава, действовал мощный и жестокий тоталитарный режим. Он опирался на монополию государственной собственности, сверхмилитаризованную экономику, перегруженную отраслями тяжелой промышленности, господство одной партии и одной идеологии, где подавлялись даже робкие попытки политического и духовного плюрализма. Это происходит в стране, где накопились многие национальные проблемы, которые раньше подавлялись, загонялись вглубь, а теперь выплеснуты наружу.

Сегодня в постсоветском пространстве сталкиваются разновекторные процессы. С одной стороны, еще очень сильны центробежные силы, возникшие в процессе дезинтеграции Советского Союза, идет болезненный процесс национально-государственной идентификации новых государств. С другой - уже заметен процесс реинтеграции постсоветского пространства, разумеется, на новой институциональной основе. Эти естественные центростремительные силы воспринимаются чуть ли ни как «происки» России, свидетельство ее имманентных имперских инстинктов, которым необходимо противопоставить твердую преграду.

Никто не может быть более далеким от истины. Народы, живущие на постсоветском пространстве дорого заплатили за понимание того, что им судьбой предназначено жить вместе. Это самое главное, и политики не могут с этим не считаться.

Пытаться препятствовать народам в этом - значит вооружать аргументами тех, кто хотел бы столкнуть Россию на путь действительно имперской политики, И народы соседних стран обречь на незавидную участь объектов такой политики.

И наоборот, содействие мягкой реинтеграции постсоветского пространства в формах, которые сочтут желательными народы независимых государств, создаст предпосылки для стабилизации всего евразийского пространства и вытеснения дезинтеграционных импульсов из Европы и смягчения проблем, возникших в Европе после завершения «холодной войны».

Если говорить об азиатско-тихоокеанском регионе, то это один из наиболее быстро развивающихся районов мира. На его экономику приходится уже сейчас, по некоторым оценкам, более половины валового национального продукта и до 40% мировой торговли.

В Восточной Азии и тихоокеанском регионе несмотря на общемировой спад в целом продолжается рост валового национального продукта и экспорта. По темпам роста страны этого региона значительно опережают развитые индустриальные страны.

Похоже, страны АТР снижают свою зависимость от американского рынка. В целом динамическое развитие АТР может придать новые импульсы всему мировому развитию.

В весьма значительной степени ситуация в АТР будет определяться процессами, происходящими в Китае и его политикой в регионе. А это, само собой разумеется, зависит от хода экономических и политических реформ в этой огромной стране.

Новизна ситуации в АТР связана и с поиском Японией своей новой роли в регионе и в мире, адекватной ее экономической мощи и кардинально меняющемуся после «холодной войны» международному положению.

Существенно выросла и продолжает расти роль Южной Кореи, причем не только в регионе.

В последнее время ситуация на Корейском полуострове вновь начала обостряться. Однако нынешняя эскалация напряженности, на мой взгляд, порождена не реальным состоянием конфликта, не непримиримым столкновением национальных или государственных интересов - это скорее «наведенная», искусственно и дозировано «подкачиваемая» напряженность, уходящая своими корнями в специфические интересы определенных групп давления внутри стран, являющихся основными «игроками» в этой драме.

Настоящий прорыв от отсталости мировой деревни в ряд высокоразвитых стран совершило целое семейство государств Юго-Восточной Азии. Они превратились в важный фактор региональной и мировой политики.

В основе сдвигов в военно-политической ситуации в АТР лежит убежденность подавляющего числа членов этого регионального сообщества в том, что на современном этапе определяющими являются экономическая мощь и технологическое мастерство, а не военная сила. Поэтому, видимо, можно с большой определенностью прогнозировать, что процесс перемен в стратегической ситуации сохранит сформировавшуюся в последние годы направленность.

На африканском континенте и в Латинской Америке при всей сложности происходящих там процессов динамично идут и позитивные перемены, которые позволяют укреплять нашу надежду на демократизацию международных отношений и мирового развития в целом.

Рассматривая нынешнюю мировую ситуацию, нельзя, естественно, оставить без внимания роль Соединенных Штатов Америки в сегодняшнем мире. у Соединенные Штаты по-своему переживают процесс нахождения своего места в новой системе координат международных отношений, чем в прошлом и настоящем. Но, как представляется, она не может быть реализована при сохранении отживших свой век взглядов и установок. Это противоречило бы перспективным интересам США, и вряд ли было бы принято другими государствами.

2

Перемены в мире после окончания «холодной войны», трудности и противоречия становления нового политического и экономического порядка при всей своей важности являются лишь одним из проявлений более глубоких сдвигов в развитии человечества и не могут быть осознаны вне последних.

Я имею в виду начавшуюся в конце XX века смену самих основ человеческой цивилизации, переход ее в иное, качественно новое состояние, пока еще не вполне определившееся и осознанное. Сегодня ясно лишь одно - нынешняя цивилизация, основанная на императивах индустриализма, безудержной эксплуатации человеческих и природных сил, социальной и национальной дезинтеграции людей, социальных общностей, народов и государств, ограничении и подавлении прав и свобод человека, исчерпала себя. Она переживает серьезный кризис, в ходе которого будут вырастать новые формы жизнедеятельности людей, сожительства народов и государств.

Хорошо, что в результате коллективных усилий удалось предотвратить дальнейшую эскалацию ядерного противостояния, встать на путь практических мер по контролю и сокращению ракетно-ядерных вооружений. Тем самым отодвинута угроза ядерной катастрофы, люди облегченно вздохнули, хотя многие проблемы здесь еще ждут своего решения, и мы находимся в самом начале пути. Но этот шаг, сам по себе исключительно важный, позволил яснее увидеть кризис модели техногенного развития, приведшего к опасному конфликту в отношениях между человеком и природой. К конфликту, который, если вовремя не принять меры, может подорвать сами основы жизни на Земле.

Возьмите демографические аспекты этой проблемы. По прогнозам специалистов, численность мирового населения где-то во второй половине XXI века должна стабилизироваться. Но на каком уровне? Удвоится оно или утроится? Выдержит такую нагрузку планета? Тут больше вопросов, чем ответов. С этим связано и ресурсное обеспечение жизни на Земле. Естественно стремление менее развитых стран «догнать» передовые. Но что произойдет, если Россия, Индия, Китай добьются нынешнего уровня производства и потребления США? Мировая добыча минерального сырья должна была бы увеличиться в десятки и сотни раз. Таких ресурсов на Земле просто нет.

Не меньшее беспокойство вызывает и вопрос о сохранности основных экосистем. Насколько необратим ущерб уже причиненный важнейшим из них - атмосфере, мировому океану, климату, почве, растительному и животному миру? Каковы возможности регенерации окружающей среды, восстановления нормальных для существования человека условий?

Каковы условия человека как биологического вида? Выдержат ли они психологические нагрузки со стороны все новых и новых технических систем, атаки новых и старых болезней, сможет ли человек адаптироваться к новым условиям, сохраняя генетический тип homo sapiens?

Вопросы, вопросы, вопросы...

Мы наблюдаем кризис привычных форм общественной жизни, обострение противоречий между человеком и обществом, между человеком и властью. Деградируют политические системы, падает влияние традиционных партий. И не только в посткоммунистическом мире, но и на Западе.

В этом ряду и кризис международных отношений. Их сложившаяся система вступает в противоречие с потребностями нашего глобального бытия. В течение тысячелетий исторический процесс шел путем «проб и ошибок». Конфликты и войны, борьба за контроль над территориями и ресурсами были его чуть ли не естественным состоянием. Теперь это чревато непоправимыми последствиями.

Тревожное явление нашего времени - моральная деградация личности. Она все чаще приобретает серьезные масштабы. Утрачиваются духовные ценности, без которых по существу невозможна нормальная жизнь, отвечающая потребностям человеческой природы.

Наконец, идеологический кризис: и коммунистическая и либеральная идеология оказались не в состоянии предложить разумный выход из тупика.

Словом, речь идет о кризисе глобальном, всестороннем. Само понятие «развитие» поставлено под вопрос. Необходима новая парадигма бытия.

Возможно ли в принципе создание какой-то общей «универсальной» модели перехода мирового сообщества к новой цивилизации? Думаю, да, но лишь в том случае, если:

а) она не будет очередной моделью «идеального» общества;

б) если эта модель окончательно отряхнет с себя груз дихотомии «социализм-капитализм»;

в) если она будет базироваться на признании многообразия и глубокой взаимозависимости мира.

3

Сама возможность нового мирового порядка, его эффективность будут, конечно, зависеть от того, какие принципы закладываются в его основу, как будет формироваться его механизм.

Очевидно, новый мировой порядок должен обеспечивать управляемость мировыми процессами. Управляемость, основанную на рациональном и справедливом учете национально-государственных интересов всех стран в условиях целостности мира, взаимозависимость всех его частей.

Если же в основу нового мирового порядка будут положены интересы лишь одной державы или группы стран (а в таких рецептах нет недостатка - уже сейчас мы их видим и слышим), то это неизбежно приведет в конце концов к печальному и опасному финалу. Такой сценарий вел бы к новому расколу мира. Выход, очевидно, совершенно иной. Мы должны исходить из признания новых реальностей и современного переосмысления ряда традиционных, устоявшихся понятий.

Так, очевидно, углубляющиеся взаимозависимость и целостность мира требуют нового понимания самоопределения наций. Безудержное дробление государств по этническому признаку - создание так называемых «этнически чистых» государств привело бы к такой перекройке многих стран и регионов, да и всей карты мира, которая сделала бы невозможной вообще мировую политику.

Межнациональные и этнические конфликты могут подогревать соблазн к переделу сфер влияния, что проявлялось, например, при трагическом распаде бывшей Югославии. Подобные признаки имеют место и на постсоветском пространстве.

Противоядие такому развитию событий - в демократизации международных отношений и процессов мирового развития, в использовании федеративных начал, которые дают широкие возможности согласования интересов, их баланса.

Когда я размышляю об управляемости мирового сообщества, то прихожу к выводу о необходимости самой решительной и эффективной поддержки предложений по реформе ООН, повышению роли Совета Безопасности.

Очевидно, ООН могла бы активнее взаимодействовать с региональными институтами и формулами. Здесь есть как положительный, так, к сожалению, и негативный опыт. В этой связи всем есть над чем подумать.

Так, вместо всемирного поощрения Хельсинкского процесса, институтов общеевропейского сотрудничества вдруг оказался активно задействован такой инструмент «холодной войны», как НАТО.

Вряд ли оправдан расчет на то, что НАТО могло бы подменить собой общеевропейские структуры, и даже ООН в решении насущных проблем европейского континента. Такого рода попытки способны не столько разрешить проблемы, сколько завести их в тупик, породить новые витки подозрительности и напряженности.

Вообще считаю исключительно важным придать новое дыхание общеевропейскому процессу. Этому могло бы способствовать, на мой взгляд, создание Европейского совета безопасности.

Европа, где было сделано так много для окончания «холодной войны», не должна быть новым очагом напряженности, и уж тем более полигоном для новых вооруженных конфликтов.

Вообще я вижу большие резервы управляемости в более тесном сотрудничестве органов ООН с региональными организациями - межгосударственными и общественными.

Перспектива повышения управляемости мировыми процессами, перехода к новому порядку тесно связана с утверждением новых ценностных ориентации. Поэтому хотел бы ocoбo подчеркнуть важность и перспективность международного сотрудничества в сфере культуры, прежде всего культуры гуманитарной.

В чем, собственно говоря, может и должна состоять новизна в постановке проблемы? Видимо, прежде всего в том, чтобы найти органические сочетания в общем-то традиционных гуманистических ценностей, свойственных в разных формах каждому народу, каждой нации, с осознанием колоссальных глобальных перемен в жизни всего человечества.

Я бы сказал примерно так: на пороге XXI века homo sapiens должен осознавать себя и homo globalis, если можно так сказать, человеком планеты Земля.

Новая система ценностей не может быть навязана. Но можно (и нужно) помочь людям осознать или ощутить общее благо как свой личный интерес - через механизмы демократии, самоуправления и культуры.

Словом, дорогу осилит идущий.