Иван Ильин

«Что с нами происходит?» - этот непраздный вопрос сегодня вынесен не только на первые полосы газет и журналов. Нередко он звучит из уст телеобозревателей и радиокомментаторов, спаянных общим стремлением: всем, чем можно, служить новой власти. И не беда, что подчас нечем компенсировать многочисленные недостатки и незрелость служителей второй древнейшей профессии. Любят жрецы и жрицы массового оболванивания народа порассуждать, то воспаряя к заоблачным вершинам духовности, то, не удержавшись на заданной волне и опускаясь до низкопробного балагурства, о превратностях в поведении и поступках современного человека. И хотя понимают, что взять с него - горемыки нечего, тем не менее витийствуют о несовершенном его сознании, точнее - об отсутствии сознательности, что препятствует перестроечным процессам и даже... выступает тормозом рыночных отношений.

И все же наиболее впечатляющее свидетельство актуальности задаваемого вопроса, подтверждающее его острейшую злободневность, - это золотое тиснение на обложках книг, зазывающее читателя увесистыми томами, составленными из публикаций перестроечных авторитетов - ее стратегов, вдохновителей и исполнителей.

Взывая к разуму и совести рядовых участников перестройки, вопрошающие тщатся укором и упреком - вот, мол, до чего мы дожили - воздействовать на якобы безнадежно деформированное и деградирующее сознание советского человека. Да, как ни прикидывай, от этого признака пока никуда не уйти: все мы - советские люди, и мы такие, какие есть. За многостраничными рассуждениями кроется надежда их авторов в срок, отпущенный на ломку недоразваленного и недовозведенного государства, трансформировать ущербный дух в соответствии с идеалами новых демократов, по их твердокаменному убеждению, владеющих-таки секретами построения истинно справедливой и счастливой жизни.

Оставим досужие попытки доморощенных психоаналитиков на совести глашатаев плюралистических истин.

Тем не менее, вопрос этот, очищенный от риторической шелухи, отделенный от псевдополитической трескотни и барственно-снобистского краснобайства, своими многочисленными зазубринами и шипами задевает каждого, повторюсь - каждого человека, силящегося осмыслить, за что и почему он, вопреки собственной воле и желанию, оказался в эпицентре социального пожарища.

Новоявленные идеологи не готовы взять на себя ответственность за случившееся. Чаще всего возлагают вину за происходящее на предшественников. Однако попытки преподнести нынешнюю ситуацию лишь как закономерное и уже потому оправданное следствие семнадцатого года не могут устроить бывшего гражданина страны Советов.

Ибо история всегда делалась людьми, от них зависела, и ими определялся ее ход.

Поставленный вопрос выходит за рамки государственного и национального масштаба, поскольку имеет касательство к каждой пока еще живой душе, к памяти всех причастных к прошлому и настоящему отечества.

Ответить на него - правдиво и всеобъемлюще - непросто. Прежде всего потому, что прямое сопоставление даже не столь далеко отстоящих исторических эпох не раскрывает в полной мере подоплеки политической борьбы и не выявляет с должной необходимостью закономерностей исторического движения. Да, история повторяется. Да, в основе ее - непреходящие социальные константы. Да, люди не научились извлекать уроки из печального и трагического опыта.

Констатация этих общих и справедливых утверждений свидетельствует о наличии ключевых закономерностей исторического процесса. Часто за ними, к сожалению, не просматриваются конкретные механизмы подготовки и свершения того или иного события. В тени остаются или предстают в намеренно искаженном свете непосредственные его виновники и исполнители. Народу неподвластны закулисные механизмы его истории.

Один пример. «Стояло безвременье, эпоха между двумя войнами и двумя революциями, тягостное десятилетие от седьмого до семнадцатого года, и именно его вторая, самая тяжкая половина. Столыпина уже не было, но столыпинский дух еще был силен; общественные движения подавлены, лучшие надежды обесценены, воспоминания недавнего прошлого звучали далекой легендой. Прокатились и разошлись грязной пеной волны порнографии и пинкертоновщины, лиг любви и клубов самоубийц. Казалось: впереди ничего нет и ничего быть не может - тусклая беспросветная мгла, гнилой туман, в котором все светы как бы гасли, все контуры сливались в общее пятно. И этот туман медленно, но властно окутывал всю Россию, столицы и провинции, верхи общества и самый народ. Не во что было верить, нечего ждать и не хотелось ни думать, ни действовать, ни бороться - жить день за днем, отдаваясь течению...»

Приведенная выдержка - начало одного из вариантов незавершенного романа В. Брюсова «Стеклянный столп». За исключением отдельных деталей (какие уж после Октябрьской революции Столыпины!?) нынешняя жизнь - копия пережитого в начале века. Вновь повторяются и задалбливаются, словно нашкодившими учениками, ее уроки. И опять без надежды на их успешное усвоение.

И сегодня довлеет ощущение полнейшей безысходности, в неотвратимости которой убеждают не только реальности экономического свойства, но и насаждаемая идеология. Ее проводники стремятся доказать, что единственный надежный ориентир теперь уж в действительно светлом будущем - пример цивилизованного и правового общества (читай, Западной Европы и США). При этом всячески замалчивают предупреждения и прогнозы отечественных мыслителей, в своем творчестве предугадавших ход российской истории и предвидевших ее будущее, реализовавшееся в нашей действительности. И хотя таких прорицателей грядущего России было не очень много, содеянного ими все же достаточно для того, чтобы убедиться в справедливости предпосланного ими социально-политического анализа, в обоснованности сделанных ими прогнозов.

В прошлом веке самым ярким таким мыслителем был Константин Леонтьев. Могут поправить - а Достоевский? Такая поправка справедлива. Разумеется, я не забыл о Ф.М. Достоевском. Но он был в первую очередь все-таки писатель, и сила его таланта проявилась в художественном творчестве. Леонтьев же философ (хотя и сегодня немало тех, кто отказывает ему в таком качестве) и потому его рассуждения представляют интерес в несколько иной плоскости, более близкой к научному анализу.

В нашем, двадцатом столетии, русская общественно-политическая и философская мысль также не оказалась обделенной талантами, способными объять историческое прошлое России и предвидеть ход ее будущего развития. Многого мы еще, к сожалению, не знаем. Многое остается сокрытым от россиян, которым сегодня ох как необходимо правдивое слово о былом и настоящем, о путях предстоящего построения новой России, воссоздания ее утраченных основ.

Одним из тех, кто силой своего изумительного дарования и духовной мощи заботился о сохранении исторического опыта России, приобщении к нему наследников русской славы и русской трагедии, был выдающийся философ, государствовед, религиозный мыслитель и общественный деятель Иван Александрович Ильин. Его творчество, за исключением отдельных произведений, неизвестно на родине. Не спешат переустроители русской жизни знакомить с ним соотечественников.

В чем же причина такой оберегающей заботы по отношению к нашему мировосприятию и сознанию?

Иван Александрович Ильин родился в Москве 9 апреля (28 марта) 1883 г. Свидетельств о его детских и юношеских годах не так уж и много*. Все они принадлежат скорей всего самому Ильину и могут быть почерпнуты из его сочинений. Из них известно, что главными свойствами своей личности, определяющими чертами характера он обязан своим предкам - простым русским людям. От них мальчик унаследовал секреты земного счастья, жизненные правила и отношение к человеку. Постепенно, под воздействием домашнего окружения, складывалась жизненная позиция, формировалась убежденность в том, что духовность есть ключ к истинному частью. С этим убеждением И.А. Ильин прожил всю сознательную жизнь, его ощущаешь в каждом слове, каждой строке, написанных философом.

* Впрочем, творческая деятельность И.А. Ильина также не получила должного освещения в историко-филосрфской литературе. Известные исследования В.В. Зеньковского и Н.0. Лосского отводят ему немногие страницы, их авторы отделываются общими и мало что проясняющими оценками. Исключение составляют работы Н.П. Полторацкого, пожалуй, самого авторитетного на сегодня биографа философа.

Ваня Ильин успешно завершил обучение в гимназии и поступил в Московский университет на юридический факультет. Уже в студенческие годы проявились его научные наклонности. Во многом их поддержке и развитию способствовал выдающийся государствовед П.И. Новгородцев. По окончании университета И.А. Ильин был оставлен (вместе с Б.П. Вышеславцевым) на кафедре энциклопедии права и истории философии права для подготовки к профессорскому званию.

В 1909 г. он сдал магистерские экзамены и был утвержден в звании приват-доцента юридического факультета. Тогда же он приступил к чтению истории философии права на Высших женских юридических курсах. По установившейся традиции он был направлен в заграничную командировку. Гейдельберг, Фрейбург, Берлин, Геттинген, Сорбона - знаменитые университетские центры Европы, в которых молодой ученый слушал лекции выдающихся специалистов западной философии и социального права.

По возвращении на родину И.А. Ильин активно занимается педагогической деятельностью вплоть до своего изгнания в 1922 г. В первый послереволюционный год состоялась защита магистерской диссертации «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Ученый совет единогласно - согласитесь, такое нечасто бывает - присудил соискателю сразу обе степени - магистра и доктора государственных наук.

Но трагедия крушения России еще не подошла к промежуточному финишу. Судьба ученого не вписывалась в процесс ломки и переустройства общества, государство рабочих и крестьян не нуждалось в таком правоведе, каким видел себя И.А. Ильин. Он был убежденным и деятельным противником большевиков. Шесть арестов пришлось пережить ему. Московский революционный трибунал намеревался вынести карающий приговор, однако за недоказанностью обвинения ученый был оправдан. Подобно многим русским людям, не согласившимся с предуказанным идеологами революции историческим путем России, И.А. Ильин оказался изгоем. Так, в 1922 г. он обрекается на пожизненное изгнание за «непризнание советской власти». Началась первая половина его эмигрантской жизни.

Но и за границей жизнь сложилась по-особому. Покинув пределы родины, И.А.Ильин повысил требовательность к идеологическим проявлениям общественного сознания, критически стал оценивать амбициозные притязания политических лидеров различных эмигрантских группировок. Ему было чуждо приспособленчество, он не мог терпеть и переносить лавирования и угодничества в целях личного расчета. Насколько он не обладал подобными качествами, настолько он не принимал их в ком-либо. Отношение к деятелям эмиграции определялось у него той или иной нравственной и патриотической позицией, занимаемой соотечественниками. Глубокая проницательность и обостренная чувствительность, свойственные И.А.Ильину, позволяли ему безошибочно видеть истинных заступников свободы России, отмежевываться от крикливых и кичливых политиканов, для которых родина служила лишь поводом для удовлетворения тщеславных притязаний. Всей мощью своего негодования он обрушивался на эту дряблую часть русской эмиграции, некогда немало потрудившейся над разрушением российской государственности.

Жизнь пришлось устраивать в сложных обстоятельствах. Давали о себе знать и политическое противостояние соперничающих групп, и новая культурно-этническая среда, и неустроенность быта. Но даже в таких непритязательных, а проще - бедственных условиях он не прекращал заниматься научной работой.

Более одиннадцати лет И.А.Ильин состоял профессором Русского научного института. Наряду с преподаванием он помногу выступает с публичными лекциями в самых разнообразных аудиториях Европы. И.А.Ильин был редкостным оратором. Сейчас можно только предполагать, кто приобретал больше - слушатели или читатели Ивана Александровича? Не случайно архиепископ Иоанн Рижский, с которым у Ильина установились дружеские отношения, уговаривал его принять духовный сан, чтобы полнее реализовать несомненные проповеднические способности православного христианина.

Ильин-оратор нес своим слушателям кованое, горячее, всегда небезразличное и значительное слово. Его речь, подкрепленная глубокими знаниями, усиленная духовной мощью его натуры, открывала слушателям правду о правосознании послереволюционной России, о кризисе русского православия, о истоках национальной духовности и нравственности.

В те же годы И.А.Ильин создает свои лучшие произведения, посвященные, можно сказать, необъятному кругу вопросов из области философии, права, истории, искусства и литературы.

Однако и в Германии история брала свое. К власти пришли нацисты. И вновь Ильина изгоняют, сначала - из Русского научного института, а потом - и из самой Германии.

Летом 1938 г. он покидает страну, давшую ему первый приют, и направляется в Швейцарию. Лишенный имущества, нуждаясь в средствах существования, философ обосновывается в пригороде Цюриха - Цолликоне. Здесь прошла вторая часть его эмигрантской жизни. Восстанавливается лекционная деятельность, продолжается научная работа.

Все четче становится видение пройденного пути, глубже осознание пережитого, яснее обозначились перспективы. Определяющей линией творчества И.А.Ильина выступает стремление переосмыслить историческое прошлое России, разобраться в причинах и обстоятельствах трагедии, сокрушившей могучее государство, низвергнувшей в подневольное и униженное состояние некогда свободный народ.

Не все задуманное удалось исполнить. В последние годы И.А.Ильин тяжело болеет. 21 декабря 1954 г. завершился земной путь этого исключительно русского человека, проповедника, ученого и мыслителя. Воздавая должное его памяти, архимандрит Константин писал: «Вклад, вносимый Иваном Александровичем в сокровищницу русской культуры, определяется, в своей значительности, не только громадностью предметного его содержания, но и тем, что за всем этим богатством интеллектуальным стоит непоколебимая воля. Мыслитель по призванию. образованию, талантам, вкусам, воспитанию, профессии, Иван Александрович одновременно был гражданином. И это не в том смысле, что он способен отвлечься от работы мысли, чтобы взяться за меч или хотя бы выйти на площадь, а в том, что самую мысль свою он сознательно, убежденно, последовательно и неуклонно ставил на службу гражданского долга. Отсюда и возникло то, что можно, без всякого преувеличения, признать за Иваном Александровичем ведущее, исключительное место в Зарубежье Русском как его идеолога».

Духовное наследие И.А.Ильина огромно. Созданное им предназначалось не на потребу времени. Разнообразное его творчество неотделимо от России, от ее народа. Придет время и наследники отечественного духовного богатства, не востребованного в большинстве своем до сих пор, будут иметь возможность познакомиться с трудами этого оригинального мыслителя во всем их объеме. И не только познакомиться, но обогатить и укрепить с помощью их идейного содержания собственное мировосприятие, усилить духовную работу по осмыслению отечественной истории, осознать свое гражданственное призвание.

Особое, исключительное место в творчестве И.А.Ильина занимают подготовка и выпуск статей, составивших в итоге два больших тома, - «Наши задачи». Читатель держит в руках этот уникальный труд. «Наши задачи» - своеобразный результат, обобщение политической философии Ильина, произведение, не имеющее, пожалуй, аналогов в отечественной философской литературе. Трудно даже определить его как философское. В нем мастерски, в самом высоком смысле этого слова, если иметь в виду художественность, историчность, научность и публицистичность, изображена панорама российской жизни - в ее прошлом, настоящем (к моменту написания) и будущем. Наряду с детальным описанием всех срезов русской истории, выявлением духовных истоков русского народа И.А.Ильин показывает уникальный процесс становления России как православного государства. Эта книга Ильина объясняет, в чем залог могущества российского государства как многонационального объединения, обеспечивавшего условия для равного развития всех народов, населявших огромное пространство евразийского государства.

Книга не задумывалась как цельное самостоятельное произведение. Тем более поразителен итог. Автор начал готовить отдельные статьи-выпуски для периодической их публикации. Это был оперативный отклик, как говорится, на злобу дня. Предназначались выпуски только для единомышленников, круг которых определялся Русским Обще-Воинским Союзом (РОВС). Печатались они на ротаторе, небольшим тиражом и вначале были очень краткими. Читатель может в этом убедиться.

Получатели статей, в свою очередь, размножали их и тем самым расширяли число заинтересованных в правдивой информации о России. Постепенно появлялись денежные средства, необходимые для поддержки издания, но их никогда не доставало в полной мере. Вот почему И.А.Ильину так и не удалось наладить выпуск статей типографским способом. Уже после его кончины «Наши задачи» в двух томах были изданы в Париже*.

* Настоящее издание печатается по тексту книги: Профессор И.А. Ильин. Наши задачи: Статьи 1948-1954 гг. Т. 1-Й. Издание Русского Обще-Воинского Союза. - Париж, 1956. Текст не претерпел никаких изменений. Учтено современное правописание и написание фамилий. Даны названия главам, отсутствующие в оригинале, в соответствии с оглавлением автора. Без ущерба для смысла ликвидированы повторы в названиях некоторых глав.

Процедура подготовки статей к печати была чрезвычайно проста. По завершении работы Ильин пересылал их в Париж - генералу А.А.Лампе, представителю РОВС. После минимальных уточнений - путем переписки - они направлялись начальнику РОВС генералу Архангельскому для утверждения. После чего размножались и рассылались.

В силу обстоятельств, определяемых эмигрантским положением Ильина в Швейцарии, вначале он своих статей не подписывал, и имя автора «Наших задач» впервые было названо только в 1952 году. Это не значит, конечно, что читатели не догадывались о подлинном создателе бюллетеней. Содержание, стиль, идеологическая и духовная нацеленность материалов не могли оставить у проницательного читателя никаких сомнений относительно их автора.

Первый выпуск состоялся 14 марта 1948 года, в течение же шести лет их вышло 215. Последний Иван Александрович написал накануне своей смерти. Словно предчувствуя ее приближение, сознавая неотвратимость исхода своей болезни, он писал много, лихорадочно, быстро. Все время, вырванное из-под власти недуга, было отдано тому, чтобы высказать накопившееся, поделиться с потомками итогами осуществленного духовного опыта. В «Наших задачах», на мой взгляд, ему удалось это сделать наилучшим образом, сконцентрировав все разносторонние знания, вложив в них всю свою духовную силу и энергию.

Детальная характеристика «Наших задач» - дело будущего. Сегодня читатель имеет возможность получить собственное представление о замыслах автора, о том, насколько их удалось реализовать. Эту многолетнюю работу И.А.Ильина можно назвать своеобразной хрестоматией российской жизни, ибо она содержит сведения о прошлом России, об основах ее государственного устройства, ее культуре, духовности - обо всем, что способствовало становлению и развитию самобытного российского начала.

Центральное место в книге занимает вопрос о революции - как она готовилась, осуществлялась? В чем истоки и причины национальной трагедии? Кто стоял за кулисами разрушительных событий и кто приводил в исполнение злокозненные планы? От правдивого ответа на эти вопросы во многом зависит не только верная оценка нашего прошлого, но, что сегодня важнее, видение перспективы грядущих преобразований. В «Наших задачах» тема революции ни на миг не уходит из поля зрения автора. Он, конечно, понимал многосложность и многоплановость процессов, заложивших ее предпосылки, условия свершения. Но и их анализ осуществляется на духовной основе, на языке «духовного качества»: «Россия перед революцией оскудела не духовностью и не добротою, а силою духа и добра. В России было множество хороших и добрых людей; но хорошим людям не хватало характера, а у добрых людей было мало воли и решимости. В России было немало людей чести и честности; но они были рассеяны, не спаяны друг с другом, не организованы. Духовная культура России росла и множилась: крепла наука, цвели искусства, намечалось и зрело обновление Церкви. Но не было во всем этом действенной силы, верной идеи, уверенного и зрелого самосознания, собранной силы; не хватало национального воспитания и характера».

Ильин И.А. убедительно развенчивает миф о национальных истоках русской революции, своими корнями уходящими в древнее прошлое России, в самобытность русского народа. Не снимая вины с каждого русского человека, ответственности с русского народа за трагический исход, приведший к крушению России, он не оставляет без внимания и другие мотивы социальных потрясений. Речь идет о том, что отнюдь не все причины трагических испытаний укоренены в своеобразии национального характера русского человека, обусловлены сутью русской жизни: «Болезнь ныне и изводящая Россию, а именно: воинствующее безбожие; антихристианство; материализм, отрицающий совесть и честь; террористический социализм; тоталитарный коммунизм; вселенское властолюбие, разрешающее себе все средства, - весь единый и ужасный недуг имеет не русское, а западноевропейское происхождение. В течение девятнадцатого века русская интеллигенция соблазнялась им как «последним словом передовой культуры», мечтательно, сентиментально и безвольно заражаясь им. В двадцатом веке - многонародно-международная, полурусская интеллигенция, зараженная им до мозга костей, тупая, волевая и жестокая - пошла в грозный час мировой войны на штурм, захватила власть в России и превратила нашу страну в опытный рассадник этой духовной чумы. Эта-то чума и принесла нам все наши национальные мучения и унижения, с тем, чтобы впоследствии (ныне!) наградить ими и соседние народы Запада и Востока, считавшие себя "неурожайными"...»

Посмотрим, что же происходит вокруг нас сегодня - и еще раз убедимся в справедливости такого вывода. Похоже, не скоро утратят актуальность суждения, высказанные в свое время И.А.Ильиным.

При всей безотрадности сделанных умозаключений он тем не менее не позволял главенствовать пессимизму и унынию. Как православный христианин он не мог впасть в отчаяние и предостерегал от этого русских людей. Основу его жизненной надежды составляла неистребимая, глубокая и твердая вера в лучшее будущее России. В своем восприятии переживаемой эпохи Ильин не делал исключения ни одному народу. Россия - первая из вступивших на путь суда и крушения. Трезво взирая на жизнь, реально воспринимая закономерности истории, И.А.Ильин понимал, что прежняя Россия никогда не повторится. Но он также не мог оставить ее наедине с прошлым, он не мог лишить свою родину будущего, которое видел на путях очищения, обновления и возрождения.

Более чем кто-либо он осознавал, что ни Запад, ни США не принесут России подлинного избавления; никакие попытки копировать западный образ жизни, переносить приемы западной цивилизации на российскую почву не приведут к обретению самостоятельности. Вполне возможно, что кое-кому и сегодня прогнозы и выводы И.А.Ильина относительно будущего России покажутся несовременными, консервативными и патриархальными. Кое-кто, вполне вероятно, назовет их даже националистическими и шовинистическими. Ильину И.А. и при жизни к этому было не привыкать. Не думаю, что с той поры противников у России поубавилось. Переубедить скептиков скорей всего сможет только время. Пока же оно, к сожалению, идет в согласии с предвидениями Ивана Александровича.

Но всякий, кто, устав от невзгод и униженного состояния, вознамерился пройти свой путь духовного очищения, кто почувствовал в себе готовность разделить собственную судьбу с предначертанным движением России, сможет почерпнуть в словах И.А.Ильина своевременное указание, получить поддержку этому душевному порыву. Ибо ко всем нам, наследникам российской славы и печали, обращен его призыв: «Мы должны воспитать в себе новое правосознание, -религиозно и духовно укрепленное, лояльное, справедливое, братское, верное чести и родине; новое чувство собственности - заряженное волею к качеству, облагороженное христианским чувством, осмысленное художественным инстинктом, социальное по духу и патриотическое по любви; новый хозяйственный акт - в коем воля к труду и обилию будет сочетаться с добротою и щедростью; в коем зависть преобразится в соревнование, а личное обогащение станет источником всенародного богатства».

Сегодня мы начинаем глубже и конкретнее вникать в суть происходящих перемен. Судя по всему, не видно конца-края предстоящим трансформациям хозяйственного уклада. Как бы обретение свободы не обернулось очередной иллюзией, навязанной обществу с целью перетасовки господствующего элемента, в угоду стремительно нарождающейся новой элите. Стоило ли все затевать ради смены нахлебников? Как избежать очередных заблуждений и обмана? В чем и где найти истинные критерии происходящего?

Ясно одно - пока главенствующей и абсолютной целью преобразований не станет человек, не абстрактный, измеряемый пресловутыми общечеловеческими ценностями, а реальный - обычный гражданин, каждый из нас, до тех пор всякие усилия, направленные на социальную ломку, будут наталкиваться на преграды и в конце концов обречены на неудачу.

Ильин И.А. исходил из того, что «России нужен новый русский человек, с обновленным - религиозным, познавательным, нравственным, художественным, гражданским, собственническим и хозяйственным укладом. Этот уклад мы должны прежде всего воспитать и укрепить в себе самих. Ибо только после этого и вследствие этого мы сможем передать его нашему даровитому, доброму и благородному народу, который доселе пребывает во многой беспомощности и нуждается в верной, сильной, ведущей идее. Россия ждет от нас нового, христиански-социального, творческого воспитания. Но как воспитает других тот, кто не воспитал себя самого? Это - главное. Это - на века. Без этого не возродим и не обновим Россию».

Свершатся ли надежды философа, насколько основательны его сомнения и опасения - вопросы, имеющие для нас жизненно-практическое значение. Ответы на них будут получены не в ходе депутатских баталий и публицистических дискуссий. Истина родится не в пылу дебатов о власти, а в результате столкновения реальных общественных сил. Правда истории - на стороне ее творцов, народных масс. Удастся ли ввести ее в жизненное русло, обеспечить ее торжество - покажет день завтрашний. К нему шел, стремился Иван Александрович Ильин.

Надеюсь, публикуемый труд И.А. Ильина «Наши задачи» поможет читателю разобраться в непростых обстоятельствах нашей быстротекущей жизни, увидеть подлинные намерения ее устроителей, осмыслить и осознать собственное место в процессах новой России. И, наконец, получить правдивые, без околичностей, ответы на многие стоящие перед ним вопросы. В том числе и на тот, злободневный: «Так что же с нами происходит?»