Выбрать шрифт:
Мы говорили о нормальном месте Верховной власти среди учреждений, долженствующих обеспечить ей способы благотворного действия. Но недостаточно приготовить место для нее: необходимо, чтобы это место было ею действительно занято.
Наилучше поставленные учреждения могут быть приведены к ничтожеству действия, если власть забывает или теряет свой дух, сознание смысла своего существования.
Собственно, приложение системы управления к делу управления составляет предмет политического искусства, которого расследование не введено в предмет моей книги. Но уяснение смысла управительной системы относится к области политики, как науки. И в этом отношении должно помнить ту цель, к которой имеет привести разумная система управительных учреждений.
Цель эта состоит в создании власти, действительно обладающей свойствами, без которых она теряет свой смысл и право на существование, как не способная к исполнению обязанностей. Свойства же эти суть:
Первое и необходимейшее свойство власти есть сила. Это почти синоним власти. Власть бессильная - это все равно, что невежественный ученый, не верящий священник и т. п. - внутренне абсурдное явление, лживое изображение формы без содержания. В первой части книги уже объяснялось значение силы в принуждения для общественности. Как бы ни было благодетельно общество, с какой горячей любовью ни относятся к нему его члены, но оно держится прежде всего силою, принудительным поддержанием принятых в нем условий общежития.
Дело в том, что, живя в совокупности с другими людьми, человек во всяком случае должен ежеминутно сдерживать себя, делать не то, что ему лично хочется, а то, что обязательно. Даже с радостью подчиняясь этому долгу, человек все-таки испытывает известное стеснение и всегда имеет наклонность от него освободиться если не совсем, то хотя в отдельных случаях. Когда же все начинают удовлетворять этому желанию, в обществе исчезает порядок, коллективное действие нарушается и подрывается, становится менее осмысленным, и как только это обнаруживается, у всех людей появляется еще более поводов (все более и более оправдываемых) поступать по-своему. Это в свою очередь еще более усиливает беспорядок, и в конце концов общество впадает в анархию и уничтожается.
Только вечное бодрствование силы предохраняет общество от гибели. Мы сейчас упомянули о невинных или даже добрых побуждениях к нарушению правил совместной жизни. Но в обществе всегда есть множество людей злых, эгоистичных, безнравственных, готовых для эксплуатации других воспользоваться всякой представившейся фактической возможностью. Только сила сдерживает все это множество людей в добропорядочности. Сила должна быть разумна в благожелательна, но прежде всего, необходимее всего единая сила. Даже господство одного эксплуататора, тирана, позволяющего себе все беззакония, но силой своей не допускающего других до тех же беззаконий, все-таки лучше для общества, чем анархия, беззаконие всех мелких сил, которые неожиданно, на всяком месте готовы обидеть и уничтожить человека. Посему-то общество не уничтожается и способно существовать даже при самой страшной тирании, обладающей силой, но погибает при благодушном бессилии.
Итак, первая обязанность Верховной власти (одинаково в монархии или в республике, демократической и аристократической) есть обязанность блюсти за тем, чтобы власть была сильна, чтобы никто и ничто не осмеливалось ей сопротивляться, чтобы всякое сопротивление было непременно раздавлено, и чтобы в обществе была тверда и незыблема уверенность в силе власти, т. е. другими словами - уверенность в том, что власть действительно существует.
Система разумных учреждений прежде всего поэтому и нужна, чтобы дать власти полный приток силы, чтобы власть бессильная стала невозможной и при появлении такой уродливости была немедленно заменяема действительной, то есть сильной властью.
Но в содержание силы власти необходимо входит ее разумность. Власть безумная может быть сильной лишь недолго, до тех пор, пока ее безумие не замечено подданными. Ибо как только оно будет замечено, начнут являться люди, которые пробуют обойти безумную власть и этим эксплуатировать ее в свою пользу. Этим путем снова развивается нарушение правил общественного существования, и является та же анархия, что и при безвластии.
Что такое разумность власти правительствующей? Это не есть разумность отвлеченная, философская... Верховная власть должна обладать и этой последней, но собственно в области действия управительных сил требуется разумность практическая, реальная, то есть проникновение реальными интересами, существующими в данном положении вещей.
Так, например, даже тиран, узурпатор, во имя своих интересов опершийся на какую-либо сильную шайку эксплуататоров, имеет больше этого практического разума, чем правительство Людовика XVI, или вообще все правительства, пытающаяся удержаться путем умилостивления своих принципиальных врагов, и принесением для этого в жертву тех сил, которые привержены к данному принципу власти. Такое правительство, каков бы ни был его отвлеченный разум, в практическом отношении его не имеет, а потому самый совершенный по форме правительственный аппарат ни к чему не послужит, и власть, становящаяся бессильной, дающая действие не своей силе, а силе противников, неизбежно приводит страну к анархии, и сама погибает.
Правительственный разум состоит в том, чтоб объединять в правительстве реальные силы, существующие в обществе, не в отвлечении, не в философской формуле, а в том обществе, какое действительно существует. Объединив же в себе эти силы, власть должна уже всех заставить исполнять веления своей силы.
Совершенство управительного строя состоит в том, чтобы, во-первых, сделать власть как бы резервуаром всенародной силы и тем обеспечить могущество приказа власти; во-вторых, чтобы наполнить этот резервуар разумным содержанием, т. е. выражением действительных интересов народа. Посему-то и необходим широкий прилив народной мысли и запросов к власти.
Когда во власти оказываются эти два необходимейшие свойства - сила и разумность, они должны быть дополнены законностью. Законность есть непременное условие для того, чтобы правительственная сила могла быть поддерживаема всей массой населения.
Закон есть воля Верховной власти, прочно установившаяся и всем известная, а потому удобоисполняемая всеми теми, кто не бунтует преднамеренно. Это всеобщее однообразное исполнение той же самой воли, которая поддерживается правительственными учреждениями, дает правительству необоримую силу. Но если правительство начинает подрывать действие закона внезапными особыми распоряжениям, то оно производит разлад между действием своих учреждений в действием общественных сил всего народа. Для всех становится темным вопрос о том, что же именно должны делать граждане, какие права их действительны и какие иллюзорны. Этой неясностью установленного пути жизни совершенно исключается возможность содействия власти массой граждан, ибо является даже сомнение в том, какое из приказаний правительства выражает высшую волю? Лишаясь этой главнейшей своей поддержки, действие правительства ослабляется, перестает быть ясным для народа и начинает производить совершенно такое же влияние, как если бы оно было лишено разумности, ибо разумность, непонятная для народа, имеет для него то же значение, как отсутствие разумности.
Таким образом, совершенство учреждений должно измеряться тем, поскольку они обеспечивают: 1) силу власти, не допуская ее становиться бессильной, 2) практическую разумность власти, не допуская ее отрешаться от реальных интересов и мысли нации и 3) законность действия власти, не допуская ее до сколько-нибудь заметных отклонений от обдуманно установленных и объявленных во всеобщее сведение путей действия, одинаковых для правительства и подданных.
Направляющая задача Верховной власти в отношении управительном, ее «царственная» роль состоит именно в том, чтобы, заняв надлежащее для этого место среди правительственных учреждений, направлять их все по пути власти сильной, разумной и закономерной.
Эта общая задача всякой Верховной власти с особой силой и ясностью должна представляться власти монархической. Как единоличная, она особенно ярко несет нравственную ответственность, которая при других формах власти разбивается между многими и становится менее уловима. Как единоличная, она дает наибольшую возможность сосредоточенного и разумного действия. Поэтому уклонения правительственного механизма от нормального пути (сила, разумность и законность) компрометируют монархическую власть быстрее, чем всякую другую, со всеми пагубными последствиями, какие дает народное сомнение в действительном существовании власти.